Здесь, на правом берегу донской дельты, в районе современно­го хутора Недвиговки время сохранило руины древнего города Танаи­са. Он был основан в III веке до н.э. и простоял восемь веков. В рамках этих столетий в историю города вплетались судьбы многих народов: скифов, греков, сарматов, алан, меотов, славян...

Первые ориентиры человека на планете – реки. Свое имя город получил от греческого названия реки Дон. Вообще слово "Дан", "Дану" по-скифски означало река, вода. Корень слова звучит в названиях многих рек – Дунай, Днепр, Днестр... Греки озвучили имя реки на свой лад – Танаис.

Река Танаис отмечена на древнейших картах планеты. В них она – важнейший структурный элемент в ориентации мира, определявшегося древнегреческими географами как "обитаемая земля" или "известная земля" – ойкумена. Мир вписан в круг – символ кольца Океана, опоя­сывающего землю, разделенную на Азию, Европу и Африку. На карте эта схема напоминает букву Т: вертикальный столбец – Средиземное море, левая перекладина – река Танаис, правая – Нил. "К Европе примыкает Азия, соприкасаясь с ней вдоль реки Танаис", – пишет Страбон. На этих картах еще нет масштаба, они не передают реальных соотношений расстояний, иногда они – своеобразные космические символы, отража­ющие трехчастное членение обитаемой земли. И река Танаис – один из основных элементов мироописания или, как обозначали в географии римского времени, "круга земного", эквивалента греческой "ойкуме­ны".

Холодная окраина земли – таково расхожее представление о Та­наисе, реке и городе, у большинства античных авторов, теплолюбивых греков и римлян. Овидий Назон, один из героев золотого века рим­ской поэзии, в 8 г. н.э. выслан императором Августом в город на берегу Черного моря близ Дуная. Сокрушаясь о невозможности вер­нуться в родной Рим, он пишет в "Скорбных элегиях":

"Эти простертые под эриманфской Медведицей земли

Не отпускают меня, выжженный стужею край.

Дальше – Босфор, Танаис, Киммерийской Скифии топи,

Еле знакомые нам хоть по названью места;

А уж за ними – ничто: только холод, мрак и безлюдье.

Горе! как близко пролег круга земного предел!"

Картины впечатляющие, но, конечно, поэтические преувеличения налицо. Танаис ко времени ссылки великого поэта был обжит и имел торговые контакты со всем Средиземноморьем.

Да и климат был, по-видимому, теплее, чем в наше время. Мы ведь сегодня живем в еще не закончившийся последний ледниковый период, начавшийся около 20 млн. лет назад. И, по мнению ученых, наиболее теплая его часть приходится на эпоху, отстоящую от нынешней на несколько тысячелетий; на языке науки это называется климатическим оптимумом.

Древнейшие письменные свидетельства о территории России на­чинаются с рассказа о реке Танаис. "Восьмая река – Танаис, кото­рая течет сверху, впадает в большое озеро, называемое Меотийским, которое разделяет царских скифов и савроматов..." Так пишет о ней отец истории Геродот, повествуя о народах, природе и сказаниях приазовских степей.

Степь вошла в историю культуры в ореоле легенд. Казалось, за окраинами Ойкумены – известной грекам земли, – открывалась без­дна иного мира: здесь земля соединялась с небом, обитали удиви­тельные народы, воинственные амазонки, необыкновенные существа и растения, необычайно полноводные реки текли прямо из Океана, опоясывавшего всю Землю... Легендой человек дополнял то, что выходило за границы знако­мого мира.

Своеобразие региона, центром которого в течение тысячелетия были предтеча Танаиса  – Елизаветовское городище (с VI по III в. до н.э.) и затем Танаис, формировалось пестротой этноса, географиче­ским расположением – на окраине Ойкумены. Недаром Геродот одну из книг своей "Истории" посвящает этому региону: цикл событий и мифов, которые он успел записать, стали своеобразным «Ветхим Заветом» в родословной Великой Степи. Соответственно, Танаис – это «новозаветный» ее раздел, летописцами которого стали археологи.

В ту пору главное русло Танаиса, глубокое и судоходное, про­ходило там, где сегодня остался лишь тихий донской рукав – Мер­твый Донец. На высоком крутом берегу его боспорские греки и зало­жили город, одноименный реке.

В первую очередь Танаис – это порт, созданный на самой гра­нице реки и Азовского моря. В греческой географии море называ­лось Меотидой (болото, болотистое озеро). Безопасность якорных стоянок определила выбор места на обширном пространстве дельты высокого берега ее право­го рукава.

За полтора тысячелетия, прошедшие с тех пор, как прервалась жизнь города, Дон далеко в море выдвинул дельту, и Танаис оказал­ся сейчас от Меотиды почти в 10 км.

Страбон характеризует город как "общий торговый центр азиат­ских и европейских кочевников, с одной стороны, и прибывающих на кораблях с Боспора, с другой; первые привозят рабов, кожи и дру­гие предметы, которые можно найти у кочевников, последние достав­ляют в обмен одежду, вино и все прочие принадлежности культурно­го обихода... Танаис – самое большое торжище варваров после Пан­тикапея", – подчеркивает знаменитый географ.

Вверх по Дону от Танаиса тянулась цепочка поселений – его сельская округа. Ни письменные, ни археологические источники не сохранили их названий. В поселениях был свой, отличный от города, характер застройки: очень мало каменных сооружений, большей частью круглые хижины с каркасом из деревянных жердей, обмазанных глиной – сказывалась традиция местных племен. В интерьерах непременно – очаг, печь, лежанки, зернотерки, жернова...

Жители поселений не были связаны непосредственно с заморской торговлей. Здесь нет обширных складских помещений, привозные товары сюда поступали через Танаис.

Все, написанное о городе современниками, не заполнит и лис­та школьной тетради. Это не воспоминания, не мемуары, не хроника событий. Скорее, констатация факта. Как если бы мы, услышав о чем-то, пересказали своим знакомым: без удивления, без подробнос­тей и личного отношения, но с осознанием значимости факта.

"В устье реки Танаис есть город, – пишет Плиний, выдающийся энциклопедист античности, – для входящих сюда по левую сторону находится Европа, по правую – Азия..."

Танаис – торговый посредник между двумя частями света.

В город поступали оливковое масло, вино, ткани, разнообраз­ная посуда и другие товары из греческих центров Малой Азии, Бос­порского царства, Греции. Эти товары через Танаис проникали в По­донье-Приазовье и дальше в верхнедонские и поволжские земли – вплоть до Прикамья и казахстанских степей. Греческие купцы увозили из этих мест рыбу, зерно, скот, шерсть, рабов. Город был и крупным производственным центром. Кроме рыболовства, скотоводства, земле­делия жители его занимались различными ремеслами: гончарным, ткац­ким, ювелирным, кузнечным и др.

Время существования Танаиса исследователи разделяют на три периода – эллинистический, римский и позднеантичный. Граница между первыми двумя – начало нашей эры. Возрождение города в середине IV  в. н.э. – через сто лет после внезапной гибели – дало отсчет третьему периоду.

Застраивался ли Танаис постепенно, стихийным ростом новых кварталов, или же создавался сразу по заранее обдуманному плану? Скорее всего, он формировался в границах уже существовавших до прихода греков поселений, постепенно подчиняя и приспосабливая их к регулярной планировке,  типичной  для  города  эллинистического времени.

С первых лет образования города был выстроен це­лый район со своей системой оборонительных сооружений.

Возникновение и рост Танаиса не прервали развития местных особенностей ни в социально-экономической, ни в культурной облас­тях. Часто эти традиции приобретали внешнюю греко-римскую оболоч­ку, оставаясь по содержанию прежними, варварскими.

Население было смешанным: наряду с боспорскими греками (эл­линами) здесь жили представители окрестных племен – танаиты (сар­маты, меоты). Здесь надо уточнить: греки, скифы, сарматы – этнический термин; танаиты – скорее всего, географический. (Смысл, кото­рый сегодня, например, мы определяем словами "россияне", "американ­цы").

Обе группы населения составляли две общины, жившие в III-I вв. до н.э. в разных частях города. Именно в этот период складывается своеобразная, характерная только для Танаиса двойная система город­ского самоуправления. В I-III вв. н.э. в результате усиления прито­ка в город местных племен деление на эллинов и танаитов становится условным.

Расцвет Танаиса относится ко II – первой половине III вв. н.э. Именно в это время ведется интенсивное строительство,  возводится мощная система оборонительных укреплений, значительно  возрастают торговые и экономические связи, развивается  городское  ремеслен­ное производство.

Все исследователи отмечают беспрецедентность танаисской си­стемы управления.

Наиболее полно эта структура прослеживается по таким катего­риям находок как тексты на каменных стелах – лапидарные надписи. Материал стел – известняк и мрамор. Количество лапидарных надпи­сей из Танаиса на сегодня около 700; они дают широкий диапазон информации о политической и религиоз­ной истории города, его общественном устройстве.

Представителем боспорского царя являлся наместник – прес­бевт. Его имя в надписях упоминается сразу же после имени царя, что свидетельствует об исключительной роли этого чрезвычайного уполномоченного высшей власти.

"В добрый час. При царе Рескупориде, сыне великого ца­ря Савромата, и при Зеноне сыне Фанна, пресбевте царя Рес­купорида..."

В правовом плане в его функции входил надзор за исполнением указов царя, договорных отношений между Танаисом и царской адми­нистрацией. Он был постоянным легатом (от лат. – избранный), а не временным послом для разрешения спорных моментов. Так как роль города была исключительной не только как торгового центра, но и форпоста на крайнем северо-восточном рубеже царства, особой зада­чей пресбевта была обороноспособность Танаиса. Не случайно чаще всего имена пресбевтов встречаются в надписях о строительстве и восстановлении оборонительных стен и башен.

"В царствование царя Тиберия Юлия Евпатора, друга цеза­ря и друга римлян, благочестивого, разрушенные временем стены, отстроив их от основания, Трифон – пресбевт восста­новил..."

Надпись датируется 163 г. н.э. Она одна из самых ранних, где упоминается должность пресбевта.

Центральная власть осторожно вмешивалась в жизнь Танаиса, ог­раничиваясь ритуальными знаками внимания боспорского царя: слиш­ком велик был риск приобрести вместо автономного, самоуправляюще­гося города очаг вражды и опасности на  непростой  северо-восточ­ной границе империи.

В Греции классической эпохи демократию создавала собствен­ность на землю. Необходимостью правового регулирования коллекти­ва земельных собственников определялся гражданский статус и фор­мы политической организации античного общества – эпоха, в кото­рой свободный гражданин мог сказать: государство – это мы.

Свободный житель Танаиса – это, прежде всего, торговец, ремес­ленник, владелец мастерских, собственность которого на жилую нед­вижимость в границах города и в окрестностях, на корабли и порто­вые сооружения вводили его в гражданское общество города. Не ис­ключалась и земельная собственность, возможно, в большей степени характерная для членов общины танаитов из сельской округи.

Важной выборной должностью в магистратуре был гимнасиарх. Он был управителем гимнасия – школы, где обучались дети с 12 лет по комплексной программе гармоничного развития личности: науки, физическая культура, различные искусства. После храмов гимнасии – вторые по зна­чению центры общественной жизни: во многих античных городах уже взрослые граждане продолжали посещать их,  пополнять свои знания, слушать лекции известных ученых, философов, речи ораторов, участвовать в дискуссиях, состязаниях спортивных и мусических (по разным видам искусств). При них были библиотеки, велись официальные списки лиц с гимнасийным образованием – для включе­ния их кандидатами на высокие государственные должности.

Ограничивались ли обязанности гимнасиарха в Танаисе только обучением и воспитанием юношества и организацией спортивных сос­тязаний – сказать пока трудно. Но заметно, что в государственной иерархии должностей гимнасиарх зани­мал почетнейшее место. В посвятительных надписях, найденных в Та­наисе, имена гимнасиархов упоминаются неоднократно.